Сегодня для Соликамска — особенный день. День память жертв политрепрессий

Сегодня для Соликамска — особенный день. День память жертв политрепрессий

 

Праздник для фрау Зибин

Сегодня к слову «репрессированный» относятся спокойно. Потому что времена толерантности всё расставили по местам. А были годы, когда от людей с таким «клеймом» шарахались. История Эрны Зибин является ярким тому свидетельством.

К человеку с трудной судьбой мы не могли приехать без подарка. Подписка на газету «Соликамский рабочий» на предстоящий 2021 год обрадовала Эрну Рихардовну: человек она читающий и городские новости ей интересны. А поднять настроение своей землячке решил Александр Кемпф – руководитель КФХ из Чёрного, который частично профинансировал эту октябрьскую акцию газеты.

Но какими бы яркими ни были подарки, воспоминания женщины возвращают её в безрадостное прошлое.

В «телячьих» вагонах до Германии

– В девичестве я – Резлер. Папа Рихард Адольфович и мама Альфа Адольфовна жили на Украине, в селе Георгиево Запорожской области. Я была старшей, родилась в 1936 году, за мной шли сестра Альма (папа назвал её в честь мамы) и младший брат Вилли. Вилли родился в 41-м, через три недели после начала войны. Папа тогда по приказу немцев копал окопы, домой его не отпускали. Он очень хотел сына, но ему так и не суждено было увидеть его, – воспоминания женщины отточены до мельчайших подробностей. – Выехать мы не успели и в окружении   находились до 1943 года. А потом немцы приказали в одночасье собраться и отправили нас в Германию.

От волнения у пожилой женщины трясутся руки. Она с трудом сдерживает слёзы, вспоминая, как ехали в длинном обозе, как мама укрывала детей периной, которая всё время намокала то от осеннего дождя, то от снега. Как ночь провели в холодном коровнике. Как на другой день на станции их посадили в «телячьи» вагоны и отправили через Польшу в Германию.

– Нас определили на постой в зажиточную немецкую семью, у которой было большое подворье: корова, овцы, куры. Хозяева к нам относились хорошо, к маме обращались исключительно «фрау Резлер». Мы уже не бедствовали, не голодали, мама получала пособие, – возвращается в далёкий 1943-й наша героиня. –  И тут прошёл слух, что в деревню вошли русские солдаты. Мы наблюдали через амбарные щели, как советские мотоциклисты въезжали в населённый пункт. Приехали они и к нам. Я помню, как ещё не старый солдат взял на руки сестрёнку Альму, она гладила его по щекам, а он сказал: «У меня дома такие же детки остались. Не знаю, живы ли. Скоро вы поедете домой». Но вместе родной Украины нас повезли в Соликамск. Встречали прибывших трудармейцы, и все очень хотели найти «своих». Нам сказали, что папа тоже работал на заводе «Урал», но по слабости здоровья (у него был туберкулёз) его отправили в Казахстан.

«Вдруг дяденька придёт… Это папка ваш»

Рихард и Альма Резлер всё же нашли после войны друг друга. Они переписывались. Рихард Адольфович собирался приехать к семье из далёкого села Черниговка Кокчетавской области.

– Я помню, как мама, уходя ранним утром на работу в лес, наставляла нас: «Караульте. Вдруг дяденька придёт с вещевым мешком. Это папка ваш». Но дяденька не пришёл, зато принесли с почты конверт, в котором была горькая весть, что наш папа умер от туберкулёза. Потом его друзья рассказывали маме, как он рвался к нам, как просил врачей продлить ему жизнь, пусть ненадолго, чтобы увидеть своих детей…

Альфа Адольфовна поднимала детей одна. Когда перешла на работу в коровник, стала брать с собой Эрну. Сама была и дояркой, и скотницей, и кормочом. А вечерами с дочкой подрабатывали малярами, занимались побелкой. Извёстка разъедала руки в кровь, но другого пути, чтобы выжить, у них не было.

Семья в то время жила в посёлке Гостиный остров, что в шести километрах от посёлка Вая. Тринадцатилетняя Эрна уже самостоятельно работала свинаркой, а позже мама устроила её санитаркой в местную больницу. Делать приходилось самую разную работу: и дрова колоть, и воду с реки носить…

– Это было ужасно голодное время, мы часто просили милостыню у церкви. А там, где продавали молоко, выстраивались в ряд с маленькими кружечками, выпрашивая: «Тётенька, дай молочка». Кто-то жалел и нет-нет да плеснёт немного, кто-то и «немчурой» обзовёт, – с горечью в голосе рассказывает Эрна Рихардовна. – Я помню, как местные пацаны загоняли нас в круг, обзывая «фашистами». Поэтому мы, дети немецкой национальности, объединялись и ходили толпами.

Праздник, когда на столе есть хлеб

Праздников в те годы было мало. Праздничным днём для детворы был и день, когда к Гостиному острову после зимы прибывал первый пароход с мукой. Уже в соседней деревне капитан подавал гудок, чтобы местный люд знал, что хлеб на столе у него обязательно будет!

Только в 1955 году российским немцам разрешили выезжать за пределы своих «контрольных пунктов». И Альма Резлер решила поехать в гости к сестре, которая проживала в посёлке Чёрное. Так 26 сентября 1955 года семья оказалась в этих местах, которые за многие годы стали для Резлеров родными.

– Сначала мы жили у тёти, а потом нам дали комнатку в бараке, – вспоминает Эрна Рихардовна. – Я устроилась на свиноферму, а мама стала заниматься в совхозе «Чёрное» овощеводством, выращивала в теплицах овощи. Позже санитаркой в местной больнице работала. Несмотря на все трудности жизни, прожила она до 93 лет…

Уже ушли из жизни сестра Альма и брат Вилли. И мужа Эрна Рихардовна похоронила, но её окружают любящие дети и внуки. Старшая дочь Анна живёт в Перми, сын Виктор – рядом с мамой, в родном посёлке. Младшая Эля живёт в городе и часто навещает маму.

– Я была строгой матерью, как и моя мама, – признаётся красивая женщина, похожая на добрую бабушку из сказки. – А сейчас дети выросли,  состоялись в жизни, ко мне относятся с почтением и уважением.

Мне стало удивительно, что дети обращаются к Эрне Рихардовне на «вы». Так изначально было заведено в семье её родителей. С почтением относятся к бабушке Эрне и её 6 внуков и 10 правнуков.

– Те, кто постарше, недавно помогали вместе с родителями перекладывать мне печь. В огороде по возможности помогают, а в остальном я управляюсь сама, – хозяйка повела нас по апартаментам: в светлую спаленку, где подушечки-думочки расшиты её руками, в просторную летнюю кухню, в теплицу. Везде идеальный порядок. Да и маленький деревянный домик напоминает уютный терем-теремок, где живёт добрая волшебница.

Её счастье сегодня заключается в одном: быть рядом со своими близкими.  Эта близость придаёт силы всем, ведь Эрна Рихардовна – родоначальница большой и дружной семьи, пережившая страшный ад Второй мировой.

 

Под переливы канарейки

Скажите, где сегодня можно услышать, как поют наши уральские птахи? Ну, скажем, зяблик или овсянка? В лесу, встречающем зиму, они уже давно смолкли в ожидании холодов. И всё же эти птички (да и не только эти!) вовсю радуются жизни, свету и сытому обеду в доме по улице Восточной в посёлке Чёрном.

Нас встречает радушная хозяйка Светлана Васильевна. Она рада показать свой зоосад, но из соседней комнаты доносится громкий голос хозяина: «Проходите, гости дорогие. Я давно вас поджидаю».

Сам Вилли Кемпф встретить нас не может. Его главная помощница – инвалидная коляска – стоит в стороне, а он отдыхает на широком диване в большой светлой горнице. Чуть приподнявшись, Вилли Францевич занимает удобное положение. Своим видом и настроением сразу снимает наше внутреннее напряжение.

– Привяжется же болезнь… Ноги не ходят. Сахарный диабет даёт о себе знать. Но ничего, прорвёмся! – хозяин дома заряжает присутствующих своей невиданной энергией. Он совсем не выглядит на свои 76.

Родился в Германии в сорок третьем

– Родители мои были родом из Украины, а сам я родился уже в Германии в 1943 году, – после этих слов читателю должно быть понятно, почему мы пришли в дом Вилли Кемпфа. – Эх, как обидно за нашу великую державу! Эта война столько судеб искалечила, российским немцам тоже досталось сполна.

Во время Великой Отечественной войны немцы широко применяли практику вывоза людей из оккупированных территорий для работы в Германии. Из-за ухода мужчин на фронт гитлеровская Германия остро нуждалась в иностранной рабочей силе – остарбайтерах.  Как гласит обвинительное заключение Нюрнбергского процесса, из СССР немецкие оккупационные власти угнали 4 миллиона 979 тысяч человек – всё это представители гражданского населения. Значительная часть остарбайтеров из СССР была украинцами (сегодня называется цифра около 2,3 миллиона советских граждан).  Людей увозили с церковных служб, спортивных соревнований, их хватали в деревнях и на улицах городов.

На работу в Германию «белых рабов» вывозили в переполненных вагонах.  Кормили крайне плохо.

– Я был совсем маленьким, когда моя мама Анита Оттовна и бабушка  Берта Ивановна работали на бюргера. По их рассказам я лишь знаю, что они делали всё, что им говорили, – с неохотой рассказывает мужчина. – Они не любили говорить про ЭТО, потому что в Советском Союзе не сразу повернулись к нам, репрессированным. Моего деда расстреляли в 1938 году как врага народа за то, что он был грамотным и писал письма в Германию на немецком языке для родных своих односельчан.

Когда советские войска в победном 1945-м вошли в Германию, Вилли с мамой и бабушкой отправили в город Берёзовск Свердловской области. Причём жили здесь люди самых разных национальностей. Сейчас этого города нет, на его месте выросли дачи. А ещё там стоит стела, напоминающая о том, что когда-то здесь был город сосланных немцев.

Себя в обиду не давали

– Мама проработала в шахте на золотых приисках 13 лет, а бабушка до школы сидела со мной, – продолжает Вилли Францевич. – Когда вышел указ всех женщин вывести из шахт, мы решили перебраться к родственникам в посёлок Чёрное. Нашего брата здесь уже хватало.

Вилли Францевич рассказал, как тяжело давался ему в школе русский язык, на котором он и говорил-то плохо. Как вместе с одногодками немецкой национальности отбивался от местных пацанов, которые всё время задирали и обзывали их «фашистами».

– Психологически было нелегко, особенно женщинам, – продолжает рассказчик. – Поскольку я родился в Германии во время войны, то моё свидетельство о рождении было со свастикой. Мама сожгла его, чтобы о том страшном времени ничего больше не напоминало. Но были и хорошие времена. Я до сих пор горжусь, что носил пионерский галстук.

Время всё расставило на свои места. Анита Оттовна устроилась разнорабочей в совхоз «Чёрное», рядом трудился повзрослевший Вилли.

Потом была служба в рядах Вооружённых сил. Три года прослужил солдат Советской армии Вилли Кемпф в отдельном танковом полку.

– Вы такой большой, как же в танке умещались? – стараемся шутить с таким же весёлым собеседником.

– А я не в танке, а на переправе был. Через мост танки переправлялись на учения, и я контролировал этот процесс, – отвечает Вилли Францевич.

Кажется, он уже не хочет вспоминать те трудные времена, когда сама история заставляла людей страдать и доказывать их место под солнцем. И мы сдаёмся, заводим речь про более позднее время.

Начинал с мошевской «академии»

В совхозе Кемпф начинал со звеньевого. Как-то директор то ли полушутя, то ли всерьёз сказал ему: «Заготовишь 400 тонн сена, получишь ключи от квартиры». И он сделал. Но не 400, как планировалось, а целых 500 тонн!

Он до сих пор живёт со Светланой Васильевной в этой просторной трёхкомнатной квартире, которую со временем переоборудовал в четырёхкомнатную.

– Дети подрастали, а им места много надо. А теперь и вовсе у нас семья большая, я ведь уже трижды дедушка.

Кемпф всё время учился. Начинал, как он любит приговаривать, с мошевской «академии».

– Тогда нас в это ПТУ направляли как механизаторов, – рассказывает бывший тракторист и экскаваторщик. – Учились мы с сохранением заработной платы, плюс стипендию 20 рублей давали.

Вилли Кемпфа в совхозе знали не только как передовика производства, отличного семьянина, но и как заядлого рыбака и охотника. Этому занятию он и сыновей с детства приучил.

– Как начнут спорить, кто со мной пойдёт,  только и слышно: «Я с папкой поеду!», «Нет, я!» – глава семьи смеётся от таких воспоминаний.

Сыновья Виталий и Александр радовали его всегда. В школе учились хорошо, по хозяйству всегда помогали. Даже корову умели доить. Они и сегодня не оставляют отца без внимания. Если зайти не могут, обязательно позвонят.

Мы много говорили о достижениях совхоза и государства в целом. И почувствовали, как многими из них он по-настоящему гордится.

– Отлично помню день 12 апреля 1961 года, когда состоялся полёт Юрия Гагарина, – в голосе Вилли Францевича появились нотки гордости за своё Отечество. – Мы «набивали» совхозные парники, а я всегда носил с собой радиоприёмник «Рекорд». И тут по программе «Маяк» объявляют эту самую новость. После обеда мы уже не работали, для всех нас этот день был большим праздником. Народ только и делал, что обсуждал полёт человека в космос.

Наш герой то и дело возвращается к тем временам. Годы, когда народ был придавлен горем, вспоминать не хочет.

Неунывающий оптимист

– Солярка стоила 3 рубля за литр, а сегодня – 50! Народ жил в дружбе и согласии. Поэтому у меня одно желание на сегодня – чтобы всем людям жилось хорошо, и не было бы никакого Карабаха.

Он не может и дня прожить, чтобы не подискутировать с супругой, детьми или друзьями о проблемах сегодняшнего дня. С нетерпением ждёт телепередачи с политическими дискуссиями Владимира Соловьёва. Но при этом остаётся оптимистом и неунывающим юмористом. Не потому ли сын Виталий подарил ему вечно улыбающуюся фарфоровую куклу – Чарли Чаплина? Этот австриец дарил окружающим много радости. Вот и Вилли Кемпф считаем своим призванием делать то же самое.

Посёлок Чёрное из зоны для переселенцев давно стал для Вилли Францевича малой родиной. Свет этой родины он видит во всём: в успехах сыновей, внуков – Аниты (её назвали в честь бабушки), Рубика и Альбины. В здоровье близких ему людей. А ещё в переливах птичьего пения. Он уверен, что его кенари, снегири, зяблики и овсянки поют о любви к жизни.

Марина ВАГИНА

Фото автора

На снимках — Эрна Рихардовна и Вилли Кемпф